Марина ПЕТРОВА
Материнский долг
Ведущая постоянной рубрики нашего журнала Марина Николаевна ПЕТРОВА – главная медсестра Санкт-Петербургского центра по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями. Она поведала нашим читателям немало историй о непростых судьбах посетителей «Автобуса» – передвижной лаборатории, работающей в проекте «Снижение вреда от употребления наркотиков». Сегодня, продолжая тему, Марина Николаевна делится размышлениями о своей непростой работе, о собственном призвании.
Год назад начала работу программа «Помощь детям-сиротам».
Что же сделано за это время?
Какова доля моего личного участия в этом проекте?
Бывают такие периоды в жизни, когда хочется остановиться, оценить сделанное, подумать.
У меня трое взрослых детей, уже есть первый внук. За плечами многолетний трудовой стаж. Казалось бы, свой долг перед государством я выполнила. Мои дети – состоявшиеся люди, получили хорошее образование. Что же мне, как матери, еще надо? Почему я работаю с людьми, употребляющими наркотики, с их родителями, близкими и друзьями?
Я долго думала, сомневалась, задавала себе один и тот же вопрос: «Зачем мне это нужно?».
В декабре я ездила в гости к своему крестнику Володе (о его судьбе было напечатано в предыдущем номере). Ему сейчас девять месяцев. Какой красивый и здоровый малыш! Как счастливы его приемные родители! Я возилась с Вовкой, играла. Он требовал к себе постоянного внимания, и смеялся, и хмурился, если что-то не нравилось. И даже плакал. Но слезы тут же высыхали, когда я его брала на руки и укачивала. И тут я осознала главное в себе: прежде всего, по сути своей, я – МАТЬ. Я не могу пройти мимо ребенка, если ему плохо, если ему нужна помощь. И, как каждая мать, я счастлива, когда ребенок смеется.
В сентябре мне позвонила женщина – Елена Владимировна. Рассказала, что у нее проблемы с сыном, попросила о встрече. Через несколько дней ко мне в кабинет пришла женщина – ухоженная, красивая, а глаза кричат, просят о помощи. Ее сын Андрей, двадцати пяти лет, вышел из заключения в ноябре 2004 года. До тюрьмы употреблял наркотики, болел вирусным гепатитом. Решил обследоваться по поводу гепатита и пошел к врачу-инфекционисту по месту жительства. Андрея не предупредили, что его обследуют еще и на ВИЧ. Когда пришли анализы, то врач, опять же ничего не сказав, направил его на консультацию в Центр по профилактике и борьбе со СПИДом. Андрей не пошел. Устроился на работу, появилась в его жизни девушка, потом другая и так далее. И наконец случилось то, что и должно было произойти. Одна из его девушек сообщила, что она беременна, а еще через месяц другая девушка – Ирина, обрадовала Елену Владимировну, что тоже беременна от ее сына. И вот тут-то мать Андрея вспомнила, что сына направляли на консультацию в Центр СПИДа.
Я слушала Елену Владимировну и думала: что же это за любовь к своему родному ребенку? Почему, когда сына направили на консультацию, они не пришли еще тогда, в ноябре 2004 года? Видимо, это заложено в психологии каждого из нас. Мы уверены: «этого» с нами произойти не может.
Мы долго разговаривали с ней. Я рассказывала о том, как заражаются ВИЧ (вирусом иммунодефицита человека), как протекает заболевание, как живут с ВИЧ-инфекцией. Но самое главное, убеждала я, надо уговорить сына обратиться к медикам.
Мои усилия не пропали даром. Через несколько дней Елена Владимировна привела сына ко мне. Ей удалось уговорить Андрея обследоваться, хотя бы анонимно. Результат анализа подтвердил, что у Андрея ВИЧ-инфекция. И теперь уже втроем – я, мать и сын, – долго беседовали. Результатом этой беседы стало то, что Андрей привел ко мне на консультацию свою девушку Ирину. В присутствии Андрея я назвала ей диагноз отца ее будущего ребенка. Сказать, что Ира испытала шок, это ничего не сказать. Девочка учится в институте на четвертом курсе, она никогда не употребляла наркотики. Ей казалось, что у нее вся жизнь впереди – девичьи мечты, которые обязательно должны сбыться: любимый и любящий муж, дети, хорошая работа…
Но все же нам удалось уговорить Ирину обследоваться. Результат тот же: она ВИЧ-инфицирована. Первое ее желание – никаких детей и сразу покончить с жизнью, ведь и так осталось мало жить, так зачем же мучиться…
Как себя вести в такой ситуации, что надо сделать и что сказать этой молодой женщине? Я не врач, не психолог. Но я МАТЬ. Ведь я бы попыталась найти нужные слова для своего ребенка. И я говорила. Долго, эмоционально, не рассчитывая на диалог. Но диалог состоялся.
Ирина долго плакала, и я не мешала ей. Наконец она справилась с собой и заговорила. Теперь мы стали вместе с ней обсуждать ее дальнейшую жизнь.
Она позвонила Елене Владимировне и попросила ее прийти ко мне. И вот мы, три женщины, сидели вместе и думали о той новой жизни, которую должна дать самая молодая из нас. О том счастье, которое дано женщине – стать матерью. После беседы со мной Елена Владимировна отвезла Ирину и своего сына к врачу в поликлинику Центра СПИДа, их обследовали, поставили на учет. Ира получает противовирусную терапию. Скоро родит малыша. Есть надежда, что ребенок родится здоровым и крепким. Будущая бабушка готова признать своего внука и принимать участие в его воспитании.
Теперь меня больше беспокоит другое. Ведь есть еще одна беременная женщина. Что с ней? Я не знаю. Есть и другие женщины, которые были на пути Андрея. Что с ними?
Это очень поучительная история для всех нас, в первую очередь, для сотрудников медико-социальной службы. Юноша употреблял наркотики, его осудили за кражу. Неужели в изоляторе и тюрьме его не обследовали?
Его обследовали в поликлинике, но не объяснили, зачем же направляют в Центр СПИДа. Андрей не задумался об этом. Хотя знал, что такое ВИЧ-инфекция. Его мать также не придала этому значения. Почему?
Почему все лица, участники развернувшейся трагедии, гнали от себя саму мысль о возможности ВИЧ-инфицирования Андрея?
Кто же виноват, что молодая беременная женщина оказалась ВИЧ-инфицирована?
Наверное, потому я и продолжаю работать в этой сфере, чтобы как можно реже происходили подобные случаи. От этого не застрахован никто, в том числе и я, и мои дети, и дети моих друзей и сослуживцев. Как хочется, чтобы нас окружали только радость и детский смех, а не горе и слезы от разбитых надежд.
Так что же я сделала за прошедший 2005 год? Много или мало? И сколько еще предстоит сделать?..