Дом ребенка – Дом для ребенка
Санкт-Петербургский Дом ребенка №10 – первое в России детское учреждение такого типа. Сюда направляются не все «отказные» младенцы, оставленные своими непутевыми мамашами в роддомах, а только те, что рождены от ВИЧ-инфицированных женщин. Сразу оговоримся: к счастью, большинство из этих малышей не получает в «наследство» от своих родителей ВИЧ-инфекцию. Однако только спустя 18 месяцев после рождения можно подтвердить или снять этот диагноз. В Доме ребенка №10 все детишки находятся вместе – и ВИЧ-носители, и здоровые. Правда, здоровыми их можно назвать условно: рожденные, как правило, женщинами с наркотической или алкогольной зависимостью, за грехи родителей эти детишки расплачиваются своим здоровьем.
За три года работы Дом ребенка №10 накопил бесценный опыт, поневоле он выполняет теперь роль методического центра «специализированной направленности». Главный врач Дома Ольга Алексеевна Ким принимает всех радушно и открыто. А по поводу «направленности» обычно объясняет:
— Вся наша «направленность», как и в любом закрытом детском учреждении, – нацелена на профилактику вирусных и кишечных инфекций. А больше ни в чем и не выражается. Некоторые удивляются, как это наши детки все вместе – и ВИЧ-положительные, и неинфицированные. А как же иначе? Подтверждаем, что за три года у нас не было, да и не могло быть ни одного случая заражения ВИЧ, просто потому, что соблюдаются элементарные правила гигиены.
Когда к нам приходят и видят: дети как дети и сотрудники вовсе не в противочумных костюмах, даже порой удивляются – так сильно в обществе предубеждение по отношению к этой болезни.
В Доме ребенка царит атмосфера и деловая, и непринужденная одновременно: технический работник занят текущим ремонтом, медсестры ликвидируют последствия небольшого потопа (протекла старая водопроводная труба), нянечки и воспитатели кормят младших обедом, накрывают столы тем, кто постарше (они едят сами). Дети заняты своими «делами»: в игровых комнатах много игрушек, но скоро обед – пора мыть руки, после обеда – тихий час. На гостя с фотоаппаратом старшие (это те, которым 3–4 года) реагируют бурно: радостно позируют, отпихивая друг друга, просят показать на дисплее, что там получилось. Никакой казенщины: дети одеты вполне «по-домашнему», все в разных симпатичных платьицах-рубашечках. Ведут себя тоже, как «домашние», привыкшие к заботе и пониманию. Вот одна девочка, обиженная, что мало на нее внимания обращают, кинулась на пол, попробовала устроить истерику протеста: дрыгает ногами, хитрым глазом поглядывает: как там, подействовало? Обычный симпатичный, немножко избалованный ребенок…
Весь день каждого малыша расписан по часам: кроме обычных завтрака-обеда-полдника-ужина, каждому по медицинским показаниям предписаны ЛФК, массаж, физиотерапия, занятия с педагогом, психологом, логопедом.
Как определяет психолог Дома ребенка Наталья Викторовна Дедова, здесь работает «команда» – единый коллектив специалистов, общая цель которых – реабилитировать каждого ребенка, адаптировать его к социальной жизни, иными словами, не только поправить здоровье малыша, не только создать ему комфортные условия проживания, но и подготовить к будущей жизни.
Здесь находятся малыши в возрасте до 4 лет (зачастую они поступают сюда прямо из родильного отделения в семидневном возрасте), всего их – 37: в младшей группе – груднички-ползунки, в средней – до 3 лет, в старшей – до 4-х. В каждой группе по два воспитателя и медицинской сестре. Кроме них, с детьми не только занимаются по расписанию, но и просто общаются, всегда «на подхвате»: инструктор по лечебной физкультуре, медсестра по физиотерапии, музыкальный работник. Поэтому детишки постоянно под присмотром, поэтому не обделены вниманием. После того, как детям исполняется 4 года, их переводят в детские дома.
У нас нет специализированных детских домов для детей, рожденных ВИЧ-инфицированными женщинами. И, по мнению Ольги Алексеевны Ким, вряд ли в них есть надобность, во-первых, потому, что лишь малая доля детей заражается перинатально (от матери) и есть надежда, что, благодаря достижениям химиопрофилактики, детей с диагнозом «В23» (ВИЧ-инфекция) будет становиться все меньше даже с разрастанием эпидемии. Во-вторых, и это главное – потому, что новая реальность требует нового отношения к ВИЧ-позитивным вообще: невозможно, да и недопустимо создавать любые резервации для людей, живущих с ВИЧ. На всех этапах социальной жизни – в детских садах, школах, вузах, на любой работе – ВИЧ-инфицированные должны иметь равные права с другими людьми. Но, как это ни прискорбно, дискриминации подвергаются даже малые дети: попадая в обычный детский дом, ребенок с ВИЧ не застрахован от того, что он будет изолирован от других детей, если не физически (содержаться в изоляторе, например), то отчуждением, страхом персонала.
В Доме ребенка №10 этого нет. Ольга Алексеевна говорит, что привыкание здешнего персонала к ситуации, когда все дети – ВИЧ-контактные, произошло на удивление быстро. Напротив, возникла другая проблема: контроль за четким соблюдением мер профилактики, не допускающих минимального контакта с кровью: обработка ранок, ссадин и прочих проявлений детской активности должна производиться только в перчатках, весь медицинский инструментарий должен быть только одноразовый и т.п.
Я вижу, как нежно и бережно здесь относятся к малышам: вот очередную принцессочку на руках принесли в кабинет психологической разгрузки, где с ней, согласно расписанию, будет проводить занятия психолог Наталья Викторовна. У нее на каждого подопечного заведено «досье»: здесь результаты диагностирования и оценки психического развития и эмоционального состояния, диаграммы «роста», показывающие динамику процесса, анализ данных, позволяющий прогнозировать дальнейший процесс формирования личности.
Что касается эмоционального состояния, то, без сомнения, детки испытывают здесь радость и удовольствие: все эти светящиеся гирлянды, разноцветные ленточки, летающие пузырьки, мерцающие звездочки…
Эти малыши могут и не попасть в детский дом. Если их усыновят или возьмут над ними опеку. Одна из задач администрации Дома ребенка – вернуть малыша в биологическую семью (если не к маме, ведущей, как правило, не самый здоровый образ жизни, то к бабушке с дедушкой, ближайшим родственникам). Такие случаи за эти три года бывали. Бывало, что возвращали ребенка и матери, но спустя какое-то время та снова отказывалась от него и сдавала «обратно».
Ольга Алексеевна может рассказать историю каждого малыша – и каждый раз это своя драма. Поэтому нет однозначного ответа на вопрос: где ребенку лучше – здесь, в биологической семье, в приемной семье? Эта тема, пожалуй, требует отдельного разговора, и мы вернемся к ней в ближайших номерах нашего журнала.
Побывала в Доме ребенка №10
и поделилась своими впечатлениями
Татьяна ПАВЛОВА