СПИД У НАС ДОМА
И вот эта болезнь пришла к нам. Мы полагали, что СПИДом болеют лишь экзотические породы людей – гомосексуалисты, наркоманы. Но, оказалось, ему подвержены обыкновенные благонамеренные советские люди, ничем н е выделяющиеся среди остальных прочих. Более же всего – «промиски» (от слова «промискуитет», означающего «беспорядочные половые связи»).
Ирина Л. двадцати лет. Здесь, в больнице, повторно. Первый раз появилась полгода назад. С ней все ясно: заражена. Это когда впервые человек появляется, бывают еще сомнения. Жила с иностранным студентом. А студент жил не только с ней. Тут сейчас, в этих стенах, две ее сестры по несчастью. В одной с ней палате помещаются. За одним столом едят. Из одного гарема наложницы. Вирус обнаружили у студента, когда он вернулся с каникул. Дальше дело известное – вопросы, расспросы. Эпидемиологи – словно сыщики. Их задача выяснить у человека, с кем у него были контакты. Так и до Ирины добрались.
– Что вы ощутили, когда узнали о положительной реакции?
– Ужас, конечно. Что еще? Жалко себя стало.
Сейчас диагностика многоступенчатая. Сначала человека обследуют на месте. Там, где он живет. При положительном или сомнительном диагнозе направляют в город покрупнее – республиканскую столицу, допустим. После уж – в Москву. Все зараженные, с кем ни беседовал, знали о СПИДе к моменту, когда вирус у них объявился. Газеты читали, телевизор смотрели. Это, пожалуй, новое, нынешнего года, 1988 го. В прошлом году такого не было. В ту пору слово СПИД хоть и слышалось, но как то уж боль но глухо и отдаленно.
– Конечно, я знала об этой болезни, – говорит Ирина. – Читала. И с ним мы много говорили на эту тему. Конечно, было страшно, потому что я знала, что он немножко гуляет, что у него есть еще женщины.
– Не пытались вы… – я подыскиваю слово, – укротить нрав своего друга?
– А! – машет она рукой. – Бесполезно. Тем более что он из такой страны, где эта болезнь очень часто встречается. Так что он не очень переживает. Говорит, что они ее не чувствуют. Сейчас он уехал. Женился там. Вроде бы все нормально. Дальше будет поворот сюжета, который я лично предчувствовал и год, и два назад. Не я один, разумеется. Тут особого провидчества не требуется. Об Иринином диагнозе мгновенно стало известно у нее в конторе. Это при том, что медицинский диагноз должен быть тайной. Тем паче этот. Город небольшой. Все друг друга знают. На новости голод. А тут новость первостатейная – СПИД! Еще и СПИДа никакого нет, так себе, вирус, но все равно. Да это ж такой нам подарок, граждане! Да это ж мы не меньше Москвы прославимся. Когда после отпуска Ира возвра тилась на работу, место ее оказалось занятым. Что делать? Пошла в санэпидстанцию, в отдел по борьбе с особо опасными инфекциями. «Что мне – нельзя работать на этом месте?» «Можно», – отвечают. На всякий случай и в министерство позвонили. Там тоже подтверждают – можно. Директор ничего слышать не хочет: «Если ты не уволишься, я издам приказ, что ты вирусоноситель СПИДа». Где, в какой стране мы живем? В джунглях что ли? Ирина ждет ребенка. Этого я уже не понимаю. Ладно еще, когда заражают человека пожившего, успевшего нагрешить, как изъяснялись когда то. Но ребенка, который еще и света белого не узрел…
По этому поводу, когда за Ириной закрылась дверь, у нас с врачами вышел спор. Врачи кивали на неодолимый материнский инстинкт, говорили, что есть, мол, пятьдесят процентов надежды, что ребенок родится здоровым. Но что такое пятьдесят процентов? Мы ведь не можем его спросить, хочет ли он играть в эту рулетку. А он нам не может сказать. Сколько по миру рождено таких же несчастных!
Помню огромное, на разворот, фото в каком то западном журнале: отец, больной СПИДом, прилег на кушетку, задумчиво смотрит на младенца, играющего у него на груди, уже перенявшего вирус…
– Родственники уже знают о вашем диагнозе?
– Только мать.
– Как она?
– Переживает, конечно.
У большинства матери – единственная опора, единственные хранительницы тайны, безропотно и здесь несущие свой тяжкий крест. Когда вирусоносители покидают клинику, дают подписку: им известно,что инфицированы, что должны оповестить органы здравоохранения, где бы они ни оказались, что они не должны передавать эту инфекцию другим людям. Даются советы – беречься. Поменьше быть на солнце, поменьше простужаться, поменьше нервничать, получше питаться…
Не пить, не курить. Были, говорят, три случая, когда таким вот способом удалось вылечить хронических алкоголиков. Дорогая, правда, цена – СПИД…
В октябре – очередной случай не распознанного вовремя СПИДа. На этот раз у четырехмесячного ребенка. СПИД распознали только после его смерти. В газетах – шум. Мать – женщина легкого поведения, как аттестовали ее в публикациях.
…В комнату «легкая» женщина входит, как то пятясь перед сопровождающим ее врачом.
– Не буду!.. Не буду я давать ни какого интервью! Достаточно того, что меня уже обозвали в газете проституткой.
– В какой газете? Ты сама видела?
– Не знаю, в какой… Мне сказали… В «Труде», кажется…
Ревет. Девятнадцать лет. По виду совсем девчонка. Все манеры детские. Детское личико. Прочтешь о такой в газете – ну, думаешь, монстр! Вблизи все выглядит по другому. И всех начинаешь жалеть, всем сочувствовать. Когда установили СПИД у ее умершего сына, взяли кровь и у нее. Естественно – вирус. Назвала девятнадцать своих партнеров. Это за два года. Видимо, далеко не всех. Только тех, кого знает. Из них трое иностранцев. В Союзе их уже нет.
– Как ты сама считаешь, от кого ты могла заразиться?
– Я без понятия… После алжирца у меня брали кровь… И он уезжал – у него тоже брали… По моему, он от падает.
Идет поток иностранцев. Некоторых из них проверяют на СПИД. Если обнаруживают вирус – высылают. Но между приездом и высылкой прохо дит время. Вполне достаточное, чтобы оставить в нашем отечестве память о себе.
– Почему вы отказались от ребенка? – спрашиваю я.
– Я не отказывалась…
На время, значит, сдала. Вот ведь какой сервис: Дом ребенка – как камера хранения.
– У меня были срывы беременности… Я не хотела этого ребенка. Так уж получилось – пришлось родить его. Так появляются люди на свет. Не хотят их, а они рождаются. Может, счастье для такого – СПИД? В два месяца ребенок заболел. Воспаление легких. Потом отит. И больше не выздоравливал.
– Мне сказали, что таблетки от СПИДа есть… Какие то препараты – уже в космосе… Меня доктор успокаивал: поболеешь, говорит, два года, потом найдут лекарство… Видно, что она искренне верит во все эти таблетки и космические препараты. Четырехмесячный сын Аллы, первый ребенок, – жертва СПИДа у нас в стране. Долго ли дожидаться следующего?
Отрывки из статьи, опубликованной в «Литературной газете»
№50 от 14 декабря 1988 года
Комментарий главного редактора
Что изменилось за эти годы в общественном отношении к проблеме распространения ВИЧ/СПИДА?
Слово «СПИД» уже прочно вошло в наш обиход. Но, на мой взгляд, общество остается недостаточно информированным о путях передачи этой инфекции. Далеко не все осведомлены о том, что больные ВИЧ/СПИДом мало заразны, в быту не заразны вообще. Пути передачи ВИЧ инфекции установлены и подтверждены: это половой путь, через нестерильный шприц и от матери к ребенку. И каждый из этих путей заражения можно предупредить. Презерватив надежно защищает от полового пути передачи ВИЧ, одноразовый шприц и стерильная игла предупреждают гемоконтактный путь. У ВИЧ инфицированной женщины, если она получает полно ценную химиопрофилактику, в 90 95% случаев рождается здоровый, не зараженный ВИЧ ребенок. Без химиопрофилактики риск заражения ребенка вирусом составляет 30%.
Женщина, зараженная ВИЧ, должна испытывать радость от рождения здорового ребенка. Именно ребенок – ее будущее спасение от «грешной» жизни. Любовь к ребенку, по моему опыту, помогла многим женщинам с ВИЧ+, и не только им самим, но и их семьям, отказаться от наркотиков, вернуться к здоровому образу жизни. Безусловно, многое зависит от врачей, возможностей социальной и психологической поддержки. Женщине, ее семье нужно помочь, трудоустроить, обеспечить жильем, поддержать морально. Тогда уменьшится число «отказных» детей, а женщина мать будет защищать не только свою семью, но и других, не будет распространять инфекцию. В этом – залог успешной профилактики и государственный подход к демографическому аспекту проблемы ВИЧ/СПИДа на современном этапе.