ДОЛГОЕ ЭХО ВИЧ. ЗАПИСКИ ВРАЧА
«Верю только ему»
У нее была обнаружена высокая «вирусная нагрузка» — то есть большое количество вирусных частиц в крови. Самочувствие хорошее. «Я же здоровая, зачем мне ваша сложная терапия, она мне ни к чему», — отвечает она на мое предложение пройти курс терапии. «Но ведь скоро будет плохо, — говорю я, — на это указывает ваша вирусная нагрузка». «Я же лечусь, мой врач обещал меня вылечить, он лечит меня заряженной водой. Я ему верю, только ему». Через 6 месяцев в тяжелом состоянии, истощенная, с лихорадкой, она попала в больницу.
Почти каждый день ко мне приходят физики, врачи, инженеры и предлагают методы лечения СПИДа. «Я видел сон, мне перстом было указано, что я вылечу больного СПИДом, пожалуйста, дайте попробовать полечить больного, самого тяжелого». Психологически вера больного в такие вот «свои» методы лечения полезна, но от противовирусных лекарств все равно никуда не денешься — это основа.
О. из Тосно
Ей 15 лет, закончила 9 классов, учится в техникуме. Летом 1999 года в возрасте 13 лет впервые ввела себе героин, купленный на рынке у цыган. Вместе с подружками ввели одним шприцем на троих. Потом в течение года вводила по полтора чека ежедневно. Родные (мать и бабушка) заметили неладное очень скоро: в доме стали пропадать вещи, деньги. В начале сентября мать увезла дочку в другой город, и О. перестала вводить наркотики. Но еще до ее отъезда, в августе, умер от передозировки ее интимный друг. А в январе 2001-го девушка была направлена в больницу по поводу воспаления вен. Там у нее выявили ВИЧ-инфекцию и гепатит С.
До тюрьмы недалеко, а до смерти еще ближе
Судьбы ВИЧ-инфицированных подростков на удивление одинаковы. Сначала — наркотики через общий шприц, затем — гепатит С и/или гепатит В, потом или одновременно — проституция, сифилис, гонорея, гнойные инфекции, СПИД. До тюрьмы недалеко, а до смерти еще ближе — от передозировки наркотика, или от сепсиса, или от гепатита, а если не от того или другого, то спустя время — от СПИДа.
«Я убью ее!»
Как-то совсем поздно вечером у меня дома зазвонил телефон. Звонок меня разбудил, и трубку я взяла с досадой. Это оказался мой давний знакомый. По голосу я сразу поняла, что он сильно нетрезв. А я знаю, что он практически не пьет. «Я убью ее!» — повторял он. Когда мне удалось хоть немного успокоить его, выяснилось, что убить он собирается свою дочь.
В 18 лет она поступила в институт, сдав все на отлично. Через полгода выяснилось, что девочка «сидит на игле». Стала неделями где-то пропадать, прихватив деньги, украшения. Потом появлялась, тихая, ласковая: «Со всем этим покончено, простите меня, я люблю вас, я снова буду учиться…» Ее обласкают, накормят, напоят, простят. А наутро ее снова нет, вместе с тем или иным домашним добром.
Так же она пришла и вчера. Все было, как и в прошлые разы. И снова ей поверили. А рано утром отец встает и видит, что дочь снова исчезла и даже дверь за собой не закрыла. «Ты представляешь, — орал он, — она даже дверь не закрыла!». Хватился своих роскошных часов — их и след простыл. Кинулся к тайнику, куда прятал от нее деньги, — она и его раскопала.
Бабушка, отец (научный сотрудник) и даже мать (инженер) уже стали… желать ее смерти: «Умрет — будем свободны». И судить их невозможно.
Долгое эхо ВИЧ
А. двадцать шесть лет, он работает. Вообще-то, по его словам, он любитель женщин, но вот уже год у него постоянная партнерша, и он перестал пользоваться презервативами. Думал — одна, своя, мы не наркоманы. А потом А. попал в больницу с вирусным гепатитом. Сначала у него нашли ВИЧ, затем — у нее и дошли до ее бывшего дружка. Оказывается, у нее два года назад был знакомый парень — наркоман. Он и заразил ее, а она об этом и не подозревала.